...Он снова был там.
Автомобиль ехал неторопливо, спокойно шурша шинами по асфальту улиц. Ветер раскачивал фонари. Дочь на заднем сидении играла - рассказывала матери придуманные истории. Время от времени он слышал, как в детский щебет вплетается приятный тихий голос - Элизабет поправляла девочку, и они начинали шутливо спорить...
Вечерело. Тот, кто вскоре потеряет всё и станет Испанцем, полудремал на переднем сидении автомобиля...

Элиас резко, рывком сел на постели, сильно, до хруста в челюстях сжимая зубы. Его пальцы впились в одеяло с чудовищной силой. Почти минуту он не дышал, и, поняв это, Испанец медленно, с усилием выпустил из лёгких воздух. Заставил себя дышать.
Медленно. Вот так. Вдох... выдох.
Он запустил пальцы в шевелюру и откинулся на подушки. Некоторое время молча лежал, потом протянул руку к прикроватному столику, нащупал прохладное стекло. Поднеся бутылку ко рту, зубами вынул пробку, выплюнул её куда-то в сторону и сделал жадный глоток. Виски жидким огнём пробежалось по гортани, обожгло пищевод и ухнуло в желудок. Ещё несколько крупных глотков - и Кортес почувствовал, как сведённые судорогой мышцы расслабляются, а разум заволакивает приятный туман.
"Пусть..." - подумал он. - "Так лучше..."
Осушив бутылку, Испанец поставил её на пол у кровати - туда, где уже выстроился мини-батальон её товарок, - и позволил сознанию скользнуть в тяжёлый дурман сна без видений.

Отредактировано Elias Cortes (2009-04-28 01:13:19)

---------------> Бордель "Роза". Холл

"Мазератти" летел по улицам на огромной скорости, как огромная чёрная птица, и ветер выл и бесновался там, снаружи. Испанец не выказывал никаких эмоций - не бахвалился машиной и скоростью, не пытался произвести на девушку впечатление, вообще на неё не смотрел. Как будто он считал её такой же своей собственностью, как и эту машину, и не считал нужным уделять юному созданию внимание. Однако, спустя долгих семь минут молчания, мужчина заговорил.
- Меня зовут Элиас Кортес. - У него был приятный, довольно низкий, с бархатистыми нотками голос. И всё же даже голос у этого человека был прохладным... не говоря о глазах, которые были устремлены на дорогу. Испанец не смотрел на спутницу.
Девушка не ответила, и мужчина не стал продолжать разговор. Через некоторое время он резко сбросил скорость, останавливаясь у ворот особняка - и дальше машина поехала медленно.

Отредактировано Elias Cortes (2009-04-28 19:43:13)

- Да. Идёмте.
Он вышел из авто, спокойно открыл дверцу, выпуская девушку - гостья явно очень нервничала и сама открыть дверцу не смогла. Элия подал Соне руку и повёл её в дом. На пороге их встретил пожилой слуга, которому Испанец бросил несколько коротких слов:
- Лёгкий ужин. Гостевая спальня. - Кортес ещё раз окинул взглядом девушку, одетую в лёгкое белое платье, и добавил: - Камин.
Слуга поклонился и исчез, а Кортес повёл девушку в малую столовую, где расторопные слуги уже сервировали лёгкий ужин. Он не стал спрашивать, голодна ли девушка - законы гостеприимства требовали принять гостью по всем правилам. Кроме того, она выглядела усталой и нервной, и Элиас решил, что ужин несколько подбодрит её.

Отредактировано Elias Cortes (2009-04-28 20:09:42)

Кортес, видя замешательство гостьи, кивнул:
- Прошу вас, присаживайтесь. Чувствуйте себя свободно. Я не собираюсь вас ни есть, ни бить, ни насиловать. Даю слово, в этом доме вы в полной безопасности.
Он подошёл к ней, пододвинул стул, чтобы Соне было удобнее сидеть, сам налил в её бокал лёгкого белого вина, идеально подходящего к запечёной рыбе, дымящейся на тарелке перед девушкой. Испанец ухмыльнулся про себя: надо же, до чего слуги изучили его привычки! Или они приготовили рыбу и несколько лёгких салатов на всякий случай?..
Элиас сел на своё место, налил себе вина и подцепил на вилку лист салата.
- Приятного аппетита, мисс.

- Пейте вино, мисс. Плохо от него не будет. - В голосе Испанца прозвучали мягкие нотки - или девушке показалось?
Он внимательно наблюдал за гостьей, неспешно потягивая вино: есть Испанцу не хотелось, а отвлекать девушку от еды разговорами он считал невежливым. Поэтому Кортес заговорил лишь тогда, когда Соня отложила вилку.
- Итак, мисс Митчем, как же вы оказались в таком положении? - Кортес сделал небольшой глоток вина и вздохнул: - Вы не похожи ни на наркоманку, ни на сироту. Вы ведёте себя как хорошо воспитанная девушка, знаете правила этикета... вы выросли в хорошей семье. - Он помолчал, глядя Соне в глаза. - Но всё же вы попали в нехорошую ситуацию. Судя по тому, что у вас не наблюдается болезненного упрямства и истеричности, вы были морально готовы к ней - или считали себя морально готовой. Значит, вы сами пошли на это... ради чего? Вы не похожи на похотливую нимфоманку, которым самое место в публичных домах. Не похожи и на испорченного, капризного ребёнка, идущего наперекор общественному и родительскому мнению. Значит, что-то заставило вас добровольно одеть на себя этот ошейник... - Кортес сделал ещё один глоток вина и продолжил всё тем же спокойным, бархатисто-прохладным голосом. - Но я не верю, что вы пошли на это ради себя самой. Уверен, вы бы устроились на какой-нибудь завод, если бы не деньги. Нет, вы не себя спасаете от голода и бедности. Вы спасаете кого-то, кто дорог вам. Ваша семья влезла в долги, и вы продали себя вместо залога? Или кому-то из ваших любимых понадобились деньги для чего-то другого... например, для лечения?
Взгляд чёрных глаз мужчины был пронзительным, требовательным. Испанец хотел услышать правду.

Отредактировано Elias Cortes (2009-04-28 21:15:29)

Он продолжал смотреть на девушку. Он не вздрогнул и даже не попытался встать, когда она закашлялась. Вместо этого Кортес поставил локти на стол и соединил перед лицом кончики пальцев, глядя на Соню поверх своих рук. На безымянном пальце его правой руки - на пальце, где носят обручальные кольца - блеснул чёрный бриллиант, оправленный в белое золото.
- Это был глупый поступок. - Спокойно произнёс Испанец. И добавил: - Глупый, но отважный и благородный. Немногие способны отдать себя ради другого.
Он допил вино и небрежно бросил:
- Позвольте узнать, сколько денег вам нужно заработать для вашей матери?

В его глазах что-то дрогнуло... и Испанец отвёл взгляд. Указательный палец его левой руки поглядил камень привычным, естественным движением.
- Он стоит больше, - тихо произнёс Кортес. - Много больше. Он - это целая жизнь. Потерянная жизнь...
Испанец помолчал, потом поднял взгляд на девушку - и в его глазах что-то изменилось. Как будто чёрный лёд треснул, ещё не открыв того, что прячется внутри, но уже перестав быть монолитным.
Она была похожа на Элизабет. Не столько внешне, сколько характером. Отважной решимостью, спокойным самопожертвованием, умением любить.

...Он впервые увидел Элизабет на обеде у Майерса. Элиас пришёл вместе с отцом - он уже знал, что для блага клана ему, скорее всего, придётся жениться на дочери союзника отца. Но, увидев её, Элиас был восхищён - она не обладала неземной красотой, но ему казалась воплощением идеала. Ей было семнадцать лет, и она была такой изящной, нежной, открытой и дружелюбной, что он не удержался и сказал: "Я думал, ангелы живут в Небесном саду, а они, оказывается, есть и в Калифорнии..." Её отец рассмеялся и сказал, что Элиас либо неисправимый льстец, либо неисправимый романтик...

Он поднялся из-за стола, кивнул девушке:
- Я думаю, вы устали. Идёмте.
И он повёл её в одну из гостевых спален - просторную и светлую комнату, обставленную элегантно и уютно. Двухспальная кровать, прикроватный столик, туалетный столик с зеркалом и пуфом, книжные полки с классическими произведениями стоящим в углу креслом - в комнате не было ничего лишнего и всё, казалось, было на своих местах.
- Вы можете лечь здесь. - Коротко распорядился Испанец, правда, на этот раз в его голосе было больше усталости и горечи, чем пронзительного холода. Оставив девушку в комнате, он снова спустился вниз, в комнату, в которой жарко пылал камин, а на столике около кресла стояла бутылка коньяка и два пузатых бокала.
"Они думали, что я приглашу её сюда и буду поить коньяком?" - Иронично подумал Элиас и, усевшись в кресло, наполнил свой бокал.

Отредактировано Elias Cortes (2009-04-28 22:15:25)

Тем временем служанка положила на постель девушки новенькую ночную рубашку - длинную, с тонкими лямками, - и новый же пушистый халат. Сделав это, служанка вышла из комнаты гостьи, затворив за собой дверь.
"Надо же, какая хорошая девочка", - подумала служанка. - "Такая милая, тихая и хорошенькая..."
Женщина, проходя мимо каминной комнаты, заглянула внутрь: хозяин устроился в любимом кресле и неторопливо потягивал напиток, кажущийся янтарным в неверном свете огня. По смуглому, гордому профилю хозяина скользили отблески пламени, делая дона Кортеса похожим на древнего бога войны. Очень усталого и одинокого бога. Служанка тихо вздохнула: ей было жаль хозяина, ещё молодого и полного сил, но уже искалеченного жизнью.
Кортес, услышав вздох, тихо попросил:
- Иди спать, Бриджит.
Он не поворачивал головы - просто каким-то образом знал, кто из слуг стоит за его спиной. Знал звуки их шагов и голоса. Элиас прикрыл глаза и откринулся на спинку кресла, бережно перебирая в памяти осколки счастья.

...Он очень боялся, что она выходит за него только потому, что ей так велел отец. Ему был 21 год, и Элизабэт не была его первой женщиной - и всё же он волновался. Он боялся, что безразличен ей. И когда он внёс её на руках в их общую спальню, украшенную живыми белыми лилиями, и бережно положил на белоснежное покрывало, усыпанное лепестками алых роз, он дал себе слово, что уйдёт, как только она скажет, что не хочет его. Он знал, что не сможет причинить ей боль, не посмеет взять её силой одной лишь своей страсти. Но она прижалась к нему и произнесла единственные два слова, которые знала на испанском: "amor mio"...

Несколько секунд он молчал, потом, не оборачиваясь, кивнул:
- Конечно. Всё, что вам угодно, мисс Митчем. Чувствуйте себя свободно, отдыхайте...
"...Скоро это закончится. Я верну вас в "Розу", и для вас начнётся иная жизнь", - Испанец пошевелился, налил себе ещё коньяка и горько усмехнулся своим мыслям. Да, он уже решил ,что вернёт девочку обратно в "Розу". Его дурацкий порыв был простой тратой денег: не больше и не меньше. Он с тем же успехом мог проиграть эту десятку в покер. По крайней мере, он поужинал в компании... это уже что-то.
Глупо было надеяться на что-то другое...
Испанец сделал глоток, любуясь бликами огня, скользящими по поверхности драгоценного камня в его перстне.

Он вздохнул, встретился глазами с её взглядом.
- Возможно.
Он не стал говорить, что решил также утром приказать найти семью этой девочки и оплатить операцию и реабилитацию её матери. Это был очередной глупый жест, но Испанец уже дал себе слово сделать это. А вот брать на себя ответственность за это дитя... она ведь ещё совсем ребёнок...
"Не больше, чем была Элизабет, когда выходила за тебя замуж", - живо откликнулся внутренний голос. "Но тогда я был моложе. На одиннадцать лет... на целую жизнь" - возразил он сам себе.
И всё же было в её глазах что-то совсем не детское, а правильные черты лица, изящный изгиб губ, линии шеи и плеч принадлежали юной женщине, а вовсе не ребёнку. Правая рука Испанца осторожно прикоснулась к подбородку Сони, Кортес нагнулся к ней, заглядывая в тёплую тьму её глаз стылыми углями своих. А в следующую секунду их губы соприкоснулись в осторожном поцелуе.

Он никуда не торопился. Поцелуй был медленным, осторожным и... нежным?
Поставив бокал на столик, Кортес мягко целовал губы девушки, наслаждаясь их вкусом и нежностью, невинностью. Его руки скользили по её волосам, гладили их, перебирали пряди. Казалось, Кортес специально не торопится, давая девушке время одуматься, уйти... но она не уходила. И тогда он поднялся из кресла, взял Соню на руки и отнёс на второй этаж, в её спальню.
...Он давно, очень давно не носил женщин на руках...
Элиас опустил Соню на постель...
...как когда-то, целую жизнь назад...
...на белое покрывало...
...с алыми лепестками роз...
...которых сейчас не было...
И отступил в сторону, закрыл дверь, развязал галстук, разделся, аккуратно складывая одежду, позволяя девушке рассмотреть себя, своё сильное тело с медной кожей и белыми шрамами на груди и спине. Потом выключил свет и мягкими шагами подошёл к постели. Соня почувствовала, как он сел рядом, и его сильные руки мягко скользнули по её плечам, снимая с неё халат.

Он подался к ней, чувствуя, как нежное тепло её тела возбуждает его. Но это была не животная, яростная страсть, а осторожная ласка. Испанец не хотел сделать ей больно, не хотел испугать её - и потому его руки медленно скользили по её бархатистой коже, гладя плечи и спину Сони, давая ей привыкнуть к ощущению его ладоней на себе. Элиас чуть нажал на плечи девушки, укладывая её на постель, лёг рядом, потянулся к ней, легко целуя ушко и шею Сони, в то время как его рука уже гладила её грудь. Цепочка поцелуев, не прерываясь, спустилась вниз: от уха к ключице, от ключицы к соску, ниже, ещё ниже... Испанец мягко раздвинул девушке ноги, коснулся её половых губ, нежно погладил их, чувствуя их влагу, и снова повёл цепочку поцелуев вверх, неторопливо, наслаждаясь каждой секундой этой прекрасной игры.
И, когда его губы снова добрались до её шеи, Кортес приобнял Соню за талию, помогая прогнуться в пояснице - и вошёл в неё, чуть резковато, жадно, но тут же заставил себя сдерживаться, и стал двигаться осторожно и медленно, позволяя девушке прислушаться к новым ощущениям, привыкнуть к ним, понять, что это не страшно и не больно.

Он, уловив её встречное движение, склонился над Соней, заглянул ей в лицо. Сейчас, в темноте, когда спальня была залита бледным, призрачным лунным светом, Кортес казался не человеком. Его сильное тело, смуглая кожа с белыми полосками шрамов было похоже на тело хищника, дикого зверя, осторожного, сдерживающего свою природу. Он был похож на гибкого дракона, меж лапами которого лежала дева, принесённая ему в жертву, и на которую он смотрел чёрными безднами глаз, на дне которых бушевало пламя.
...Она была красива, нежна и хрупка. Её огромные глаза были широко распахнуты и в них, кажется, дрожали слёзы.
- Tu duele? - Хриплый шёпот на испанском. Вряд ли она знала этот язык, но интонации - интонации были мягкими, заботливыми. - Mi niña...
И он снова поцеловал её в губы, и целовал долго, с удовольствием чувствуя её прерывистое дыхание, ловя его, вбирая в себя... и снова выпуская на волю. Он помогал Соне двигаться, не сбиваясь с ритма и медленно, очень медленно увеличивал амплитуду движений, с каждым разом входя в девушку чуть глубже. Он чувствовал, как волна наслаждения подбирается к нему, концентрируется внизу живота, сжимаясь горячим клубком, контролировать который всё сложнее... и вот клубок распутался, взвился мощной пружиной, прокатываясь мощным электрическиим разрядом по всему телу, скручивая в судороге удовольствия каждую мышцу...
Испанец хрипло выдохнул, сжимая ягодицы Сони, подался вперёд, входя в неё очень глубоко, ещё раз...

Он лёг рядом с ней, приобняв девушку. По телу Испанца разлилась приятная, спокойная усталость. Тонкий, приятный запах волос и кожи Сони нравились ему. Элиас закрыл глаза. Ему не хотелось перебирать в памяти осколки прошлого. Ему не хотелось алкоголя. Его душе стало спокойно.
Было ли дело в этой девочке - или вообще в сексе? Впрочем, до этого Испанец почти не приводил в свой дом женщин, и это само по себе было странно... но ему захотелось это сделать, а он так редко что-то действительно хотел, что мог позволить себе выполнять эти желания.
И вот оно, его желание, лежит рядом с ним, в его объятиях. Кортес приоткрыл глаза и провёл рукой по волосам девушки.